ТЕНЁТА [СИ]. - Наталья ТИШЬ

— Или нас накажут, – пробормотала Рия, сжимая кулак.

Неожиданно теплая ладонь мягко коснулась сжатых пальцев, и девушка удивленно взглянула на подошедшего Глау.

— Надо сказать охране, – предложил он. – Пусть знают, что мы не специально.

Гном опять фыркнул, но согласно кивнул.

— Удивительно, – проворчал он, – у молодых эльфов тоже бывают дельные мысли.

Глау только дернул плечом и убрал руку, пальцами напоследок коснувшись запястья девушки. Рия удивленно смотрела, как эльф вновь продолжает работу. Что с ним случилось? Что-то произошло вчера, когда они узнали о наказании Хадды. Что-то перевернулось в сознании Глау? Или он просто пристыжен? Или что? Глау, непокорный бойцовый кот, внезапно так неумело… ласкается? Даром что не урчит.

Рия вдруг хихикнула, представив себе это зрелище, и тут же закусила губу и отвернулась, когда на стук Рюна вошел "гусар". Он выслушал гнома и кивнул, молча выйдя. Новенький? Рия краем глаза попыталась его рассмотреть, но солдат пробыл в комнате слишком мало. По крайней мере, таких молчаливых раньше в охране не было.

Вернулись уже привычные солдаты. Она насмешливо фыркали, окружая Хадду, а сухонький старичок, чем-то похожий на Фаркаша, осматривал колени тролля. Он покачал головой, и Детре, находившийся тут же, вежливо спросил, в чем дело.

— Надрез неверный, – ответил лекарь и пожал плечами. – Отнесите его ко мне, будем смотреть.

Нести, естественно, Детре не разрешил, и Хадде пришлось ползти. Он с горем пополам сумел взобраться по ступеням, оставляя за собой кровавые следы. Детре пригрозил оставшимся, и Рия невольно спряталась за Глау, да и Рюн выступил вперед, словно защищая молодых рабов.

Хадда не вернулся вечером. Не приполз и ночью, а на утро Детре, довольно улыбаясь, сообщил, что тролль умирает от заражения, и поэтому его решено умертвить заранее.

Глава 8.

Что хуже – смерть или рабство?

Их неожиданно разделили, развели по разным комнатам, хотя ночевали они по-прежнему в одной. Но прибирались теперь поодиночке, и Рия могла только предполагать, как Рюн с его невысоким ростом умудряется справляться. Возможно, ему предоставили лестницу или выбрали комнату подходящую. По крайней мере, гном ни разу не жаловался.

Зато начал ворчать Глау. И это было неожиданно. Эльф до этого по большей части молчал и тихо планировал побег или убийства, но смерть Хадды, кажется, повлияла и на него.

Самое смешное – это началось через месяц, а до этого они молчали. Вставали молча, завтракали, молча работали и так же молча ложились спать. Детре начал косо на них поглядывать, но придраться ни к чему не мог, а бить послушных рабов было глупо. Ракель даже поймала Рию и прямо спросила, что случилось. Привыкнуть к такому мытью можно, безусловно, толстуха это прекрасно понимала, но молча принимать и холодную, и горячую воду было сложно любому существу. Кроме русалок, разве что, но этих морских тварей в рабах и не держали.

Рия только пожала плечами. Разве эта женщина могла понять, каково это – потерять друга? Потерять того, кто защищал, помогал, учил. Наставника и близкого… тролля. Как выразить словами ту пустоту, что поселилась в душе? Как избавиться от тяжести, которая гнет к земле и не дает снова распрямиться, увидеть хоть какой-то позитив в происходящем? Позитив в рабстве? Смешно.

Ракель чуть попятилась, когда девушка как-то безумно улыбнулась и чему-то покачала головой. Она так и не проронила ни слова, когда пришел хмурый Детре и увел рабыню с собой. А Рия даже не обратила внимания на поведение толстухи, она медленно брела по коридору, совершенно игнорируя слова надсмотрщика, и размышляла, что уж если Хадда, сильный Хадда, умер, то ей, калеке, и подавно не вырваться из паутины рабства. Словно тенета, что окутывали этот мир, теперь спеленали ее по рукам и ногам, не давая даже шанса выбраться. И все чаще девушке казалось, что умереть все-таки было проще.

Светлого в жизни не было. Свет в конце туннеля никто не зажжет, потому что там, в конце, сейчас есть только Жаба, который умудрился побить свой рекорд – он убивал каждый день, и к концу недели количество жертв превысило двадцать существ. Раньше больше семи не выходило. Рие уже даже не было страшно, только неприятно от вида крови и кишок, от разодранной шеи, когда Хюмер загонял бедолаг в клетку с дикими зверьми. Подобных животных не было на Земле – этакая смесь варана и тигра, в которых влили немалую толику крови насекомых. Девушка лишь вздрагивала, когда эта зверюга острыми когтями разрывала грудь или горло визжащей от страха жертве и присасывалась к телу острой тонкой иглой, как у комара.

На Рюна, казалось, вообще ничего не производило впечатления. После смерти Хадды он немного осунулся, даже не пытался разбирать бороду, и та теперь торчала клочками, больше похожая на свалявшуюся шерсть. Гном не был привязан к троллю, как Рия, но он – девушка знала точно – любил разговаривать с Хаддой, тихо обсуждать непонятные ей вещи и спорить на тему шаманства и будущего их страшного мира.

Возможно, было бы действительно здорово, окажись она предвестницей Зверя.

Как выглядел Зверь? На кого был похож? Придет ли он, если Рия позовет и пожелает уничтожить этот мир?

Но вслух она об этом не говорила, а Рюн – Рюн тоже молчал. Не ворчал, не рычал, он только все ходил, переваливаясь, работал, а вечером сразу ложился спать. Гном почти перестал есть, хотя, если верить Хадде, именно они были самыми прожорливыми из всех рас. Гномьи пиры считали одним из чудес света, и любой уважающий себя тролль, человек, эльф или кто-то другой стремился оказаться на таком пиршестве, чтобы своими глазами увидеть все и обязательно попробовать.

— Гномы – лучшие повара, – наставительно и даже как-то мечтательно говорил ей Хадда, и Рия недоверчиво косилась на Рюна, который при этих словах старался скрыть довольную улыбку.

Но Хадды больше нет.

Нет.

И никто не расскажет о мире. Да и спрашивать не хочется.

Глау тоже молчал. Он ходил даже не хмурый, а как в воду опущенный, точно отказался от мыслей о побеге или собрался руки на себя наложить. Вот только… Он все равно поменялся, совсем чуть-чуть, но девушка слегка даже удивлялась. Эльф начал проявлять к ней интерес. Вернее, даже не интерес, а просто заботу. Делился своей едой, помогал одеться или иногда с вечера укрывал одеялом. Защищал от Детре, если тот замахивался на девушку, и просто поддерживал. Безмолвно, и почему-то это участие казалось равнодушным. Словно Глау просто принял на себя обязанности Хадды, чувствуя себя виноватым в его смерти.

Ну, так оно и было. Поэтому Рия принимала помощь, благодаря только легким прикосновением к руке, и парень коротко кивал, показывая, что все понимает.

А через месяц бойцовый кот начал шипеть. Ворчать, что ему надоело здесь сидеть, что он свободное существо, что он гордый эльф и хочет на свободу. И словно бы это вырвало из сна, заставило шевелиться, и горло у Рии заболело, потому что она высказала Глау все, что о нем думает. А Рюн добавил, зафыркав, зашипев, и наконец расправил свою бороду и показался выше, чем был на самом деле. Эльф только похлопал глазами и хмыкнул, но спорить не стал.

И с того момента появилась невысказанная цель – остаться в живых. О побеге речи не шло, это только Глау все разглагольствовал, когда они вновь встречались в комнате, но способов ведь не было. Дом полон охраны, зачарованные шары следят, да и другие рабы, которые из страха могли выдать их хозяину, наверняка где-то были. Поэтому сейчас Рия стремилась остаться в живых. И здоровой по мере возможности.

Ей отвели библиотеку. Огромную комнату, сверху до низу заставленную книгами в богатых переплетах. Книги явно ни разу не открывали, их вообще не трогали, а только собирали из-за красоты и богатых украшений. Рия сморщилась и покачала головой, когда открыла одну.

Осознанно или нет, но содержание подходило Жабе идеально. Девушка едва не уронила драгоценный том, когда на иллюстрации оказалась своеобразная инструкция по разделке эльфа. И судя всему, как с ужасом поняла Рия, это была кулинарная книга. Она поскорее протерла том и поставила его на место. Интересно, Глау знает, что люди способны на подобное? Это же почти людоедство! То есть… эльфоедство? Какое странное слово.

Девушка чихнула, шмыгнула носом и принялась рьяно оттирать пыль с полок. Хватит молчания. Хадда останется жив в памяти, и нельзя позволить Жабе, чтобы труды тролля пропали насмарку. Зря, что ли, он обучал ее? Зря рассказывал о мире? Хадда ведь почти прямо говорили – тролли готовы помочь всем, кто нуждается в помощи. Тролли сталкивались с путешественниками из других миров. Так может, есть шанс вернуться домой? Или нет?

Чтобы вернуться домой, нужно отсюда выбраться, а способов Рия не видела, и это угнетало. Нет уж, хватит оплакивать друга. Они все еще живы и могут…. Могут что-то сделать. Не умереть для начала. А там, возможно, появится… что-нибудь или кто-нибудь, и все резко изменится. Жизнь ведь не может быть похожей на болото, когда-нибудь вязкая плотина оказывается пробита чистой проточной водой, и тогда от человека зависит, станет ли его место в жизни опять болотом, или изменения сумеют что-то сотворить.